Игорь Фесуненко - Пеле, Гарринча, футбол…. Три минуты гения: как гарринча сборную ссср на мундиале шокировал Футбол кто лучше пеле или гарринча

Двукратный чемпион мира Манэ Гарринча, кроме футбольного, обладал еще одним ярким талантом - его игра, словно вспышка, озаряла человеческие лица. Гарринчи уже 30 лет нет с нами, но мощность этой вспышки ничуть не ослабла. многие и по сей день считают лучшим игроком планеты вовсе не Короля футбола Пеле, а его, улыбчивого парня из Пау-Гранде.

Пропуск в большой футбол Гарринча оформил самым неожиданным образом. После пары неудачных просмотров (в «Васко да Гама» его развернули потому, что явился без бутс, а в «Флуминенсе» юный вингер сам покинул тренировку досрочно, чтобы успеть на поезд домой) Гарринча решил попытать счастья в «Ботафого» с подачи бывшего игрока клуба Арати. В первый же день в стане черно-белых 19-летний новичок затерзал своими финтами местную легенду Нилтона Сантоса. Апофеозом дерзости верткого дриблера стал эпизод, в котором он прокинул мяч между ног маститого визави, после чего левый защитник сборной Бразилии быстро сделал оргвыводы.

«Я думаю, с этим парнем стоит подписать контракт, - посоветовал Сантос наставнику „Ботафого“ Жентилу Кардозо. - Уж лучше пусть играет с нами, чем против нас».

Тренер к легенде прислушался, и 19 июля 1953 года Гарринча впервые надел футболку с «одинокой звездой» в официальном матче, отметив дебют хет-триком в ворота «Бонсусессо». Неподражаемые финты, фантастическая скорость, изящный дриблинг и радио­управляемые фланговые передачи вскоре стали его визитной карточкой. Фанаты «Ботафого» боготворили новичка, а его стремительные рейды по правому флангу порождали массу историй, в которых грань между мифом и реальностью часто стиралась. «Гарринча настолько быстр, что может навесить мяч, добежать в штрафную и замкнуть собственную передачу», - увлеченно сочиняли фанаты, впечатленные скоростью кумира.

Раздвигая границы

Парадокс: то, за что торсида обожала Гарринчу, не нравилось тренерам. За чрезмерное увлечение дриблингом он в самом начале своей 12-летней карьеры в «Ботафого» получал выговоры от Кардозо, требовавшего быстрее расставаться с мячом. Как-то на тренировке рулевой черно-белых решил очертить упрямцу «границы творчества» и на подступах к штрафной поставил… стул. Согласно задумке тренера, стул должен был стать рубежом, за которым Гарринче было запрещено идти в обыгрыш - разрешалось только пасовать партнерам. Но соблазн был слишком сильным: дойдя до той самой точки, вингер не сдержался, прокинул мяч между ножек стула и понесся дальше!

В другой раз арбитр пригрозил Гарринче удалением, если тот продолжит без конца финтить - уж слишком все это начинало походить на театр одного актера, в котором остальные игроки в одночасье становились статистами. Зато другой судья, видимо, завороженный «танцем» Гарринчи, однажды не решился прервать игру, даже когда Манэ и затерзанный им защитник вышли за пределы поля. Судейская бригада вместе с футболистами и публикой продолжила наблюдать за дриблингом Гарринчи за боковой линией, пока его соперник беспомощно пытался отобрать мяч.

Точно неизвестно, где и когда футбольные болельщики впервые начали встречать громогласным «оле» серии финтов или точных обостряющих пасов. В Бразилии бытует мнение, что стадион в корриду превратил как раз правый крайний «Ботафого». Дело было в Аргентине, куда команда из Рио в середине 1950-х отправилась в турне. В игре против «Ривер Плейт» Гарринчу опекал цепкий защитник Федерико Ваиро, основной игрок «альбиселесте». Уже к исходу первого тайма Гарринча так измотал Ваиро, что тот стал постоянно запаздывать. Аргентинец то и дело пластался в подкатах, но никак не мог выцарапать мяч у гуттаперчевого форварда. Раз за разом бразилец ловко, словно тореадор, успевал в последний момент убрать ноги и мяч, а местная публика, несмотря на клубные предпочтения, каждый такой «фокус» Манэ сопровождала дружным «оле». Верхом издевательства стал эпизод, в котором Гарринча рванул вдоль правой бровки, в какой-то момент откатил мяч пяткой назад и продолжил бежать, сопровождаемый все тем же Ваиро, который финта не заметил.

Птичка

А ведь всей этой феерии на поле могло вовсе и не быть. Когда 28 октября 1933 года в крохотном городке Пау-Гранде на свет появился мальчик, врачи сомневались, сможет ли он не то что бегать, но хотя бы нормально ходить. Мануэль родился с дефектом - его ступни были искривлены примерно под углом 45 градусов. Левая выпирала наружу, а правая - параллельно ей - внутрь. При этом левая нога новорожденного была на шесть сантиметров длиннее правой. В окруженном горами захолустье специалиста-ортопеда, который лечил бы маленького Манэ дос Сантоса, не нашлось, а возить его на процедуры за полсотни километров в Рио родители не могли. Ребенок так и рос, а побороть дефект помогла огромная любовь к футболу. Манэ круглыми сутками пропадал на улице, гоняя мяч. И, если бы не утиная походка вразвалочку, трудно было бы догадаться, что у мальчишки есть телесный недостаток. Глядя на его крошечную фигуру, старшая сестра Роза нарекла брата Гарринчей, решив, что тот очень напоминает одноименную мелкую птичку отряда воробьинообразных, обитавшую в окрестных лесах. Спустя годы под этим прозвищем его узнает весь мир.

Семья Манэ жила бедно, но бедность в Пау-Гранде была нормой. Практически все взрослое население трудилось на местной текстильной фабрике, построенной англичанами, и родители мальчика не были исключением. Мизерных зарплат хватало на еду, вот только пристрастие к алкоголю дос Сантоса - старшего регулярно сводило на нет попытки матери Гарринчи залатать дыры в семейном бюджете. Чтобы помочь семье, будущий чемпион мира бросил школу и в 14 лет устроился на завод. Текстильщик из него получился никудышный - работы он избегал и вскоре был уволен за тунеядство. Однако президент заводского футбольного клуба, в котором Манэ уже вовсю феерил, не захотел терять юную звезду, и парня вскоре взяли обратно. Здесь же, на заводе, он познакомился с девушкой Наир, ставшей его первой женой и родившей ему впоследствии восемь дочерей. Примерным семьянином Гарринча при этом не был: красивые женщины и кашаса притягивали его словно магнит, и он охотно спускал заработанные деньги, не опасаясь, что однажды их поток иссякнет.

Лучшие минуты в истории футбола

На пике карьеры у Гарринчи были все основания верить, что его звезда не угаснет еще долго, а карманы всегда будут плотно набиты купюрами. В 1958 году, как и 17-летний Пеле, он впервые попал на чемпионат мира и вместе с партнерами переписал историю, принеся Бразилии долгожданный титул сильнейшей команды планеты. Главный тренер «селесао» Висенте Феола в первых двух матчах против австрийцев и англичан оставил Пеле с Гарринчей на скамейке, выпустив их лишь в заключительной игре против сборной СССР, в которой решалась судьба первого места в группе. Советская команда во главе с великим Львом Яшиным впервые появилась на мундиале и для многих оставалась загадкой. За «железный занавес» заглянуть было непросто, и в условиях информационного вакуума команду Гавриила Качалина на Западе воспринимали как грозную, но при этом недостаточно разведанную силу с Востока. Среди соперников сборной СССР ходили легенды о якобы уникальных научных методах подготовки советских футболистов. А их основные козыри - комбинационная игра, отточенная техника, великолепная выносливость и готовность прессинговать противника на каждом участке поля в течение всех 90 минут - пугали оппонентов. Статус скрытого фаворита чемпионата подчеркивала победа советской сборной на Олимпийских играх в Мельбурне двумя годами ранее.

Однако стоило Феоле выпустить на поле Гарринчу с Пеле, как миф о «красной машине» был развенчан. То, что творилось 15 июня 1958 года на газоне стадиона в Гетеборге сразу после стартового свистка, в летописях потом окрестят «лучшими тремя минутами в истории футбола». На первых секундах Гарринча вихрем понесся к воротам соперника, с легкостью ушел от опекунов и пушечным ударом проверил на прочность штангу. Сразу после этого с подачи седьмого номера в каркас ворот Яшина попал и Пеле. А на третьей минуте бразильцы открыли счет: Гарринча вырезал очередную ювелирную передачу, и удар Вава оказался точным. Этот ураганный отрезок вошел в историю, а игра против СССР запомнилась еще и первым совместным появлением в составе великолепной пятерки Гарринча - Диди - Вава - Пеле - Загалло, до сих пор считающейся многими сильнейшей группой атаки всех времен. Отгрузив по пять мячей французам в полуфинале и шведам в игре за золото, Гарринча и товарищи увезли из Стокгольма кубок Жюля Риме. Звездным же часом для Манэ стал следующий чемпионат мира в Чили. Пеле уже во второй игре групповой стадии получил травму, из-за которой пропустил остаток турнира, после чего вингер «Ботафого» взвалил бремя лидерства на себя и, показав фантастический футбол, привел Бразилию ко второму титулу.

Влюбленный в футбол

Споры о том, кто лучше - Гарринча или Пеле, - в Бразилии не утихают до сих пор. Но если Короля Футбола уважают, то преждевременно ушедшего из жизни Гарринчу - обожают. Две яркие личности неплохо сочетались на поле (Бразилия с Гарринчей и Пеле в составе с 1958 по 1966 год не проиграла ни одного матча!), оставаясь при этом полными антиподами. Пеле, сын футболиста, досрочно закончившего карьеру из-за травмы, с младых ногтей понимал, чего хочет добиться, и в 15 лет покинул родной дом, чтобы стать профессионалом в «Сантосе». Гарринча же катал мяч в свое удовольствие на пыльных полях Пау-Гранде, не обременяя себя планами покорить мир. Пеле был прагматичным аскетом, строго подчинявшим жизнь футболу. Гарринча же с неменьшей страстью отдавался ночной жизни, женщинам и выпивке. Еще будучи игроком, Пеле четко понимал, что по окончании карьеры займется бизнесом и выгодно «монетизирует» собственный бренд. В то же время несмышленому в финансовых делах Гарринче на закате карьеры в родном «Ботафого» подсовывали плохие контракты и занижали выплаты, пытаясь всячески облапошить. Пеле дослужился до министерского портфеля и неофициального титула мирового посла футбола, Гарринча спился и умер. Один стал олицетворением успеха, другой - любви к игре.

Гарринча вышел из простых людей, и они его обожали. Места на троне хватило лишь одному королю, но, когда в 1963 году на экраны бразильских кинотеатров вышел фильм «Гарринча - радость народа» (Garrincha - Alegria do Povo), его создатели вряд ли подозревали, насколько точно угадали с названием. Массы обожали Манэ со всеми его недостатками именно за то, что он дарил им моменты радости, хотя сам был фигурой скорее трагической. Алкоголь унес жизнь его отца, а после бесславного для бразильцев ЧМ-1966, на котором Гарринча простился со сборной, в автокатастрофе погибла его теща. Управлявший машиной Манэ выжил, но погрузился в глубокую депрессию, стал еще больше пить и попытался покончить c собой. Врожденная деформация ступней с годами давала все большую нагрузку на колени, и доигрывал Гарринча практически инвалидом, являя собой лишь бледную тень неудержимого «вихря на фланге». Тихую гавань он пытался найти во втором браке с известной певицей Эльзой Суарес. Но после 15 лет совместной жизни их союз превратился в ад - Гарринча регулярно избивал жену, и она в итоге ушла. Вскоре он женился в третий раз, но пить не бросил. Смерть настигла его 20 января 1983 года в возрасте 49 лет. Диагноз - цирроз печени. Согласно последнему желанию похоронили его в Пау-Гранде. Даже когда весь мир лежал у его ног, «воробушек» стремился сюда, в родное гнездо. На маленьком кладбище под неброской плитой он обрел вечный покой. На пике славы Гарринча частенько удирал из шумного Рио на пару дней домой, чтобы поиграть босиком в футбол с друзьями детства, и в «Ботафого» знали, где его искать. Но тридцать лет назад он вернулся домой навсегда.

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Игорь Сергеевич Фесуненко

Пеле, Гарринча, футбол…

Является ли бразильский футбол лучшим в мире?

Известный бразильский тренер и журналист Жоан Салданья (слева) беседует с Игорем Фесуненко.

Жоан Салданья, Сентябрь 1969 г.

По правде сказать, мы, бразильцы, считаем, что это именно так и есть. Увы, проблема заключается в том, что англичане, итальянцы, венгры, аргентинцы и, возможно, советские болельщики точно так же оценивают футбол в своих странах. В этом противоречии нет ничего плохого. Благодаря такому образу мыслей все стремятся совершенствоваться, а это идет только на пользу футболу.

А является ли бразильский футбол своеобразным, отличающимся от футбола иных стран? Да. Безусловно. В принципе, каждая страна имеет свой особый футбол, даже в том случае, когда она пользуется общепринятыми тактическими системами. Здесь происходит то же самое, что мы видим в музыке: ноты одинаковы, инструментовка оркестра тоже одинакова, но каждая страна имеет свою собственную национальную музыку. Футбол каждой страны также имеет свои национальные особенности.

Однако отличие бразильского футбола от футбола иных стран определяется не только этим важнейшим принципом. Но также и тем, что мы располагаем рядом условий, которых нет или пока нет в других странах.

Каковы они?

Прежде всего, футбол в Бразилии – это не просто разновидность народного искусства. Это нечто гораздо больше: народная страсть. В Англии, например, очень любят футбол. Но наряду с этим любят и регби, и крикет, и другие виды спорта. В Бразилии же хотя и практикуются иные, кроме футбола, виды спорта, но их уделом являются маленькие и пустые стадионы.

Именно из-за этой страсти к футболу стадион «Маракана» строился в расчете на 200 тысяч зрителей. «Морумби» в Сан-Паулу, вступающий в строй в нынешнем году, будет вмещать 180 тысяч болельщиков. В Порту-Алегри футбольный клуб этого штата «Интернационал» выстроил стадион на 110 тысяч зрителей, «Минейран» в штате Минас-Жерайс вмещает 130 тысяч человек.

А в Аракажу – маленьком городке на северо-востоке страны с двухсоттысячным населением, городке, изолированном от других городов и населенных пунктов, – построили стадион на 50 тысяч болельщиков, и на празднике открытия громадное количество желающих не смогло попасть на трибуны.

Но, вероятно, самый любопытный курьез, который демонстрирует, до чего дошла в Бразилии страсть к футболу, имел место в моей провинции, в Рио-Гранде-ду-Сул, в городке Эрешим, который поставил мировой «рекорд». Дело было так. В соседнем городке Пассо Фундо осмелились расширить имевшийся там стадион. Почтенные граждане Эрешима почувствовали себя возмущенными, это был вызов, черт возьми!… Собрались почтенные отцы города, болельщики, игроки и организовали кампанию по сбору средств на строительство самого крупного… на севере Рио-Гранде-ду-Сул стадиона! В ходе этой кампании была даже продана вставная челюсть какой-то бабушки. Но стадион был выстроен! 45 тысяч зрите лей смогут с его трибун любоваться любимым футболом. Нужно только учесть, что население городка Эрешим составляет где-то около 30 тысяч жителей. И что поблизости Эрешима нет иных населенных пунктов. Самый ближайший находится примерно в шести часах езды на достаточно быстром автомобиле…

Честное слово, я не знаю другой страны, где бы люди так увлекались футболом! А ведь я побывал в 62 странах…

На втором месте я поставил бы климатические и географические условия нашей страны, облегчающие занятие футболом. Мы можем играть в футбол круглый год. От января до декабря. Наши географические, климатические условия исключительно благоприятны для физического развития игроков. Их мускулы гибки, а разогрев мышц происходит в нашем климате сам по себе…

В-третьих, я хотел бы отметить, что наши игроки начинают играть в футбол очень рано… Вообще бразильский ребенок по своему развитию, по условиям жизни взрослеет очень быстро. Наш мальчишка уже в пятнадцать лет сталкивается с заботами взрослых людей. А в Европе пятнадцатилетний мальчишка носит еще короткие штанишки и ходит в школ/. Разумеется, это имеет и положительные и отрицательные последствия.

Воспитание нашего игрока, его формирование рождает все мыслимые пороки и добродетели. Когда он приходит в клуб, часто бывает уже невозможно изменить его. Можно наверняка утверждать, что иногда наши лучшие «звезды» теряют гол потому, что предпочитают ему красивый игровой трюк. Не знаю, хорошо это или плохо. Гарринча был именно таким. Правильно ли было бы пытаться переделать его?

Таков и Пеле. Он наслаждается возможностью сделать гол как можно более красивым, даже если из-за этого он иногда теряет голевую ситуацию. А вот Тостао – этот уже иной. Он играет просто, обладает удивительным чувством коллективизма и тоже является выдающимся игроком. Я был тренером Гарринчи много лет в «Ботафого» и решил, что лучше всего – не пытаться перевоспитывать его. И я не раскаиваюсь в этом. Я пытался понять его, использовать его как партизана, помогающего регулярной, хорошо организованной воинской части, партизана, который действует путями и методами своими собственными, отличными от других, но тоже полезными и нужными.

Возможно, я недостаточно беспристрастен для того, чтобы объективно говорить о футболе, в который я влюблен беззаветно. Я могу совершить много ошибок в оценках. Отсюда – важность работы Игоря Фесуненко, который изучает наш футбол, наши ошибки и наши достижения, с большим интересом и увлечением. Фесуненко – наблюдатель более спокойный, чем мы, и поэтому он может нам весьма помочь своей работой. Надеюсь, что она будет пользоваться заслуженным успехом.

Одна, но пламенная страсть (вместо введения)

О том, что такое бразильский футбол и какое место занимает он в жизни этой страны, хорошо сказала однажды бразильская «А газета», прокомментировавшая выступление своих соотечественников на французском стадионе следующим образом: «Визит наших футбольных „звезд“ важен прежде всего потому, что благодаря им из 35 тысяч французов, присутствовавших на матче, по крайней мере 30 тысяч узнали наконец, что где-то существует страна, называемая Бразилией. Что касается остальных пяти тысяч, то они смогли обнаружить, что набедренная повязка уже не является в Бразилии самым элегантным и модным нарядом…»

Действительно, многие знают сегодня Бразилию прежде всего как страну футбола, где царствует великий, легендарный «король» Пеле… И следует признать, что эти представления не так уж далеки от действительности.

Вероятно, среди 90 миллионов бразильцев нет ни одного, который ни разу в жизни не ударил бы ногой по мячу. Любви, как известно, все возрасты покорны. Любви к футболу – тем более. В нынешнем году в Порту-Алегри состоялся уникальный матч ветеранов, самому младшему из которых было… 60 лет, а старшему – 84! Старики вышли на поле не шутки шутить: они поработали на славу, сыграв со счетом 3: 3.

Согласитесь, что шесть голов не всегда увидишь и в матчах молодых мастеров!

Впрочем, спортивные показатели резвых дедушек были перекрыты в другом, не менее необычном состязании, состоявшемся на противоположном конце Бразилии – в джунглях Амазонки. В поселке Сан-Маркос команда индейцев племени «шавантес» разгромила сборную столичных студентов, приехавших в этот район с научной экспедицией, со счетом 15:0. А незадолго до этого бравые шавантес повергли со счетом 4:1 команду своих духовных наставников: монахов из миссии салесианцев, обращающих индейцев в католическую веру и заодно шарящих по Амазонке в поисках нефти, руд и других полезных ископаемых.

Когда в штате Рио-де-Жанейро пришла пора отметить годовщину новой конституции, главной церемонией праздничных торжеств явился футбольный матч между командами, в которых играли депутаты двух соперничающих парламентских фракций. Сообщившая об этом накануне газета «Корайо да манья» не без ехидства писала: «Больше всего удовольствия от матча получат зрители, которые придут на стадион только для того, чтобы выяснить: сумеют ли почтенные депутаты на футбольном поле проявить себя еще хуже, чем в политике…»

Есть в штате Гуанабара маленький поселок Курупаити, в котором сейчас насчитывается 911 жителей. В течение долгих лет (никто из жителей уже не помнит, когда родился этот обычай) каждое воскресенье почти все население после утренней мессы отправляется на традиционный матч между двумя командами, носящими красивые имена: «Элита» и «Генриетта». С первой до последней минуты расставленные на улицах поселка громкоговорители обстоятельно сообщают обо всех перипетиях схватки. Это делается для того, чтобы за матчем могли следить те, кто не смог и никогда уже не сможет прийти на стадион. А таких в Курупаити не мало. Потому что все обитатели этого городка – и префект, и чистильщик ботинок, и… футболисты – неизлечимо больны. Курупаити является колонией прокаженных…

Да, страсть бразильцев к футболу трудно даже сравнить с чем бы то ни было. Вероятно, только в Бразилии возможен такой случай, как тот, что произошел в провинциальном городке Итауна в штате Минас-Жерайс. Префект Итауны объявил посредине недели выходной день: закрылись конторы, лавки и колледжи, замерла жизнь, и все это – для того, чтобы население города в полном составе смогло присутствовать на тренировке (а не на матче даже!) приехавшей в городок команды «Атлетико» из столицы штата.

Сердобольный начальник полиции Итауны предоставил по этому случаю краткосрочное увольнение всем заключенным городской тюрьмы, которые дружным строем отправились на стадион, а затем, преисполненные благодарности, возвратились в свои камеры.

Впрочем, посещение футбола арестантами явилось не только культмассовым мероприятием, но и, в известной степени, учебным семинаром по повышению квалификации: во многих бразильских тюрьмах существуют свои футбольные команды, участвующие в турнирах, проходящих столь же бурно, сколь и матчи на зеленых полях «Мараканы», «Пакаэмбу», «Минейрана» и других крупнейших бразильских стадионов. В крупнейшей латиноамериканской тюрьме «Карандиру» в Сан-Паулу разыгрывается даже свой собственный чемпионат между командами блоков и этажей. Говорят, что игровая дисциплина у фальшивомонетчиков и налетчиков гораздо выше, чем у профессионалов кожаного мяча, Это объясняется тем, что все игры в «Карандиру» судит убийца-рецидивист.

Его авторитет среди своих собратьев по заключению настолько высок, что ему никогда не приходилось во время судейства матчей прибегать к крайним мерам. К таким, например, какими воспользовался однажды один из арбитров, судивший матч в городке Корумба на границе с Боливией. Когда игроки попытались оспорить пенальти, непреклонный судья выхватил пистолет и открыл беглый огонь по своим оппонентам, покушавшимся на его авторитет. Один нарушитель футбольной дисциплины мгновенно скончался, другой получил тяжелые ранения, а сам блюститель спортивной этики, воспользовавшись замешательством очевидцев, вскочил на верного скакуна и был таков… Его так и не разыскали впоследствии, потому что ни зрители, ни футболисты не знали, кто он такой. Дело в том, что назначенный на матч судья не явился, и судьба встречи была доверена первому желающему, подвернувшемуся в этот момент под руку.

Ведь в Бразилии нет человека, который не знал бы футбольных правил!..

Любой бразилец с гордостью перечислит вам все официальные и неофициальные футбольные рекорды, принадлежащие его стране. Самым знаменитым из них является, конечно, рекорд, установленный Пеле: в 1958 году он стал самым молодым чемпионом мира в истории розыгрышей Кубка Жюля Риме, а четыре года спустя – самым молодым двукратным чемпионом мира.

Бразильцам принадлежит абсолютный «снайперский» рекорд футбола: по количеству голов, забитых одним игроком за всю свою жизнь. Таким чемпионом является легендарный Артур Фреденрайх, игравший в командах Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу 26 лет (с 1909 по 1935 год) и забивший за это время 1329 голов! В 1969 году Бразилия завоевала еще один футбольный рекорд: вратарь команды «Крузейро» (г. Белу-Оризонти) Раул сумел провести без единого гола 1027 минут игры – почти дюжину матчей! – подряд.

Учитывая особую важность футбола как средства пропаганды Бразилии за рубежом, министр иностранных дел этой страны Магальяэс Пинто организовал в 1967 году грандиозный завтрак, на котором встретились сотрудники МИД и ведущие футболисты во главе с Пеле. На этом завтраке было намечено ряд мер по оказанию помощи бразильским командам, выезжающим за пределы страны. Посольства и консульства Бразилии получили специальную директиву с требованием оказывать футболистам всемерную помощь.

Было решено также выдавать футболистам и тренерам во время их заграничных поездок голубые паспорта, предназначенные для лиц хотя и не обладающих статусом дипломата, но находящихся в официальной командировке.

Впрочем, и до получения этих директив бразильские дипломаты весьма ревностно помогали своим футбольным собратьям в выполнении их славных, но не всегда легких миссий. Лет пятнадцать назад, например, бразильский консул в Барселоне в знак протеста против ареста игроков «Ботафого», схваченных испанской полицией после грандиозной драки во время матча с хозяевами поля, явился в тюрьму и объявил себя за решеткой вместе с футболистами. Дипломат в тюрьме! Дело запахло нешуточным скандалом!

Спустя несколько часов местные блюстители порядка вынуждены были пробить отбой и выпустить бразильских футболистов на свободу.

Впрочем, далеко не всегда футбол пользуется такой беспредельной поддержкой со стороны властей. В 1966 году, например, после поражения на чемпионате мира в Англии, расцененного в стране как национальная катастрофа, как несмываемый позор, как черное пятно на добром имени Бразилии, в парламенте обсуждалась резолюция, предложенная, как говорится, «на полном серьезе» одним из депутатов, который потребовал проведения против руководителей Национальной конфедерации спорта военно-полицейского расследования.

Все эти факты, кажущиеся нам смешными или трогательными, анекдотическими или трагикомическими, никого не удивляют в Бразилии.

Потому что футбол стал в этой стране всепожирающей страстью, религией, радостью и любовью.

Торседорес – это болельщики. Это десятки тысяч страдальцев, ерзающих на трибунах, и миллионы мучеников, прильнувших к радиоприемникам и транзисторам. У каждой команды имеется своя торсида. Поэтому на каждом матче их присутствует две. Обе торсиды являются на стадион с флагами, оркестрами, петардами, ракетами, трещотками и занимают противоположные трибуны. С первой до последней минуты матча на стадионе происходит ни с чем не сравнимое вулканическое извержение страстей с грохотом петард, ревом глоток, треском ракет, громом барабанов, с развевающимися флагами, летящими вверх воздушными шарами, бенгальскими огнями и листовками.

Впрочем, для того чтобы получить более или менее полное представление о торсиде, нужно побывать на «Маракане» в день большого матча. Именно это мы и сделаем с вами в первой главе нашей книги, которая называется…

Восемьдесят восьмой «Фла – Флу»

Старожилы «Мараканы» утверждают, что этот матч был единственным в своем роде. Непревзойденным. Небывалым…

«Фла – Флу»! Матч «Фламенго» и «Флуминенсе» – извечных соперников, более полувека оспаривающих первенство Рио-де-Жанейро. Вечный спор, никогда никем не решенный…

15 июня 1969 года. Город просыпается и начинает готовиться к матчу. Издалека: из соседних городов и рабочих предместий Рио – выезжают автобусы и грузовики с болельщиками, торопящимися занять места на «архибанкаде». Радиостанция «Глобо» через каждые десять-пятнадцать минут, объявляет: «Через 9 часов 47 минут начнется „матч-классико“, который будет транслировать лучшая в мире бригада спортивных репортеров, возглавляемая лучшим „радиалистом“ Валдиром Амаралом. Вы получите такое же впечатление от нашего репортажа, как если бы вы находились у кромки футбольного поля! Смотрите „Фла-Флу“, слушая радио „Глобо“»!!!

В окнах домов, в автобусах, на тротуарах – всюду тысячи флагов: красно-черные знамена «Фламенго» и трехцветные – красно-зелено-белые – «Флуминенсе». С каждым часом, приближающим начало матча, движение в городе все больше и больше сосредоточивается в одном направлении: «Маракана». До матча еще два часа, но репортеры «Глобо», «Насиональ», «Континенталь» и других радиостанций, захлебываясь от восторга, сообщают радиослушателям о беспрецедентной пробке, медленно, но верно вспухающей на подступах к стадиону. Напоминают о печально знаменитых пробках во время великих матчей: 16 июля 1950 года – трагический финал первенства мира и матч «Фла – Флу» 1963 года, поставивший «рекорд публики». 177 656 человек уплатили в тот день за билеты. И тысяч двадцать-тридцать прошли бесплатно… Или ноябрьский матч 1968 года, когда после трехлетнего перерыва на «Маракане» появился «воскресший» Гарринча…

Я еду на матч уже целый час, и с каждым метром машина движется все медленнее и медленнее. Сплошная многокилометровая лента автобусов, «фольксвагенов», мотороллеров, «виллисов» растянулась от авениды Рио-Бранко до «Мараканы». Машины не едут и даже не ползут. Они стоят, изредка проталкиваясь на пять-семь метров вперед. Раздраженно гудят моторы, дым клубами подымается над площадью Бандейра, над которой с визгом пролетают электропоезда.

В одном из вагонов съежился на площадке Зе да Силва – каменщик из дальнего пригорода Кампо-Гранде. Он знает, что «Менго» победит, но тревога все же точит словно червь его сердце… Глухо стучит барабан в соседнем вагоне, переговариваются колеса, Зе едет смотреть свой «Менго»!

Рядом с моим автомобилем целая колонна набитых до отказа «фольксвагенов» с развевающимися из окошек трехцветными стягами. Это «Молодые Флу» – группа бесшабашных парней: артистов, певцов, журналистов, поклоняющихся флагу «Флуминенсе». Они обгоняют плетущихся по тротуару мулатов со стягами «Менго» в руках. Раздается обоюдный свист и улюлюканье: разминка голосовых связок накануне главной, решающей битвы, которая развернется на трибуне. До ворот стадиона остается метров двести. Это значит – около двадцати минут «езды». Невозмутимые контролеры тщательно проверяют документы и пропуска.

Матч начинается через час, а команды давно в раздевалках. Репортеры радиостанций взволнованно сообщают о том, что знаменитый идол торсиды «Менго» аргентинец Довал прошел врачебный осмотр и допущен к игре. «Глобо» сообщает, что группа торседорес «Менго» ведет переговоры с президентом стадиона (в Бразилии почти каждый начальник или шеф именуется президентом: так оно как-то посолиднее, не правда ли?) о том, чтобы был разрешен вынос на поле главного знамени «Фламенго». В судейской комнате знаменитый Армандо Маркес – бразильский арбитр № 1 – облачается в свою изящную форму из черного шелка. Около него в почтительно-выжидающей позе стоит массажист Зезинье. «Фла» и «Флу» в своих раздевалках заканчивают облачаться в доспехи, а массажист «Флу» Сантана, присев на корточки у края футбольного поля, сосредоточенно творит обряд «макумбы»: черный Сантана взывает к духам своих африканских предков с просьбой прийти на помощь в этот трудный для любимого «Флу» час.

Моя машина наконец-то вползает на забитую до отказа стоянку для прессы, гостей и дипломатов. Холл первого этажа – прохладный и длинный – забит вьющимися к лифтам очередями. Вертятся турникеты, контролеры отрывают талоны. Лифт бесшумно скользит вверх, раздвигается дверь, и в лицо ударяет волна грохота, света, красок: дверь лифта открывается прямо на самый верхний ярус «Мараканы», и весь стадион оказывается у ваших ног. 200 тысяч людей, спрессованных, страдающих, ревущих, размахивающих флагами, скандирующих лозунги. Где-то слева, утопая в красно-черном океане флагов «Менго», сидит, кусая губы, Зе да Силва, готовя свою ракету, которую он запустит в тот момент, когда «Менго» будет выходить на поле из туннеля (вторую ракету он запустит в тот момент, когда «Менго» забьет гол, а на третью ракету – чтобы ознаменовать победный финал матча – у Зе не хватило денег). Где-то справа сидят ребята из «Молодого Флу». Обе торсиды расположились на противоположных сторонах архибанкады – гигантского кольца трибуны, опоясывающей футбольное поле: так легче избежать кровопролития в тот момент, когда страсти начнут накаляться…

Армандо Маркес закончил массаж и отходит в угол маленькой судейской комнаты. Он выполняет свой традиционный ритуал: зажигает две свечи и приступает к молитве, заткнув уши руками от нестерпимого рева торсиды. Армандо просит всевышнего помочь ему выполнить свой долг: отсудить благополучно этот матч, который будет ой каким нелегким!… Всевышний, правда, далеко не всегда отвечает на эти призывы: однажды Армандо позволил себе удалить с поля Пеле. Это произошло в Сантосе, и бедному Армандо пришлось провести два часа в осажденной разъяренной торсидой раздевалке. Впрочем, не стоит сейчас вспоминать об этом! Тогда на стадионе присутствовало сколько?… Тысяч двадцать зрителей? Двадцать пять от силы… А сейчас – двести…

«Маракана» ахает и разражается первой канонадой: на футбольном поле появляется знамя «Менго». Его несут около сорока человек, потому что площадь флага – 210, прописью: двести десять квадратных метров! Слева, там, где сидит торсида «Менго», взвиваются ракеты, а справа яростно скандируют: «Кло-у-на-да! Кло-у-на-да!» Это «Флу».

Нарастает нервный грохот «батарей»: так называются оркестры торсид. Если это можно назвать оркестром – скопище барабанов, тамбуринов, атабакес, сурдос и тарелок, которые издают грохот, разрывающий барабанные перепонки.

И вот наконец настал великий момент: из тоннеля показываются игроки «Менго»…

Нет никакой возможности описать вихрь безумия, шквал восторгов, грохот петард и барабанов, вспышки ракет, рев глоток, свирепствующий слева от трибуны прессы: там расположилась торсида «красно-черных». Где-то в этом вулкане взорвалась маленькая ракета Зе. Он чуть было не пустил сгоряча и другую, но вовремя сдержался: надо быть бережливым!

Затем выходит «Флуминенсе», и волна безумия перемещается на правую сторону архибанкады. Но «Флу» имеет свой собственный обычай, свою традицию: вместе с ракетами, листовками в воздух взлетают десятки тысяч мешочков с рисовой пудрой, которая повисает над торсидой сплошной пеленой тумана. «Пудра из риса! Пудра из риса!» – ликующе вопит торсида…

Густой туман пудры полностью окутывает всю правую половину архибанкады. А ведь полиция, пытаясь воспрепятствовать этому, отобрала у «трехцветных» семьсот килограммов пудры! (Впоследствии она была распределена между обитательницами женских тюрем города.)

Размеренный голос диктора читает составы команд, и после каждого имени – взрывы восторга. А на поле в это время происходит вавилонское столпотворение: вместе с двумя командами выбежали, во-первых, несколько детишек, одетых в форму клубов. Это нечто вроде живых амулетов, приносящих счастье, то есть победу… Во-вторых, несколько девиц, готовящихся оспаривать через две недели звание «мисс Рио-де-Жанейро». Они полагают, что фотография в газете рядом с каким-нибудь из кумиров торсиды повысит их шансы в конкурсе… В-третьих, на поле выползают фотографы, репортеры, а также десятки людей без определенных занятий, считающих себя вправе толкаться посредине футбольного поля, мешать судье проводить жеребьевку, игрокам – разминаться, фотографам – щелкать затворами камер, а кандидаткам в «мисс» – демонстрировать свои ослепительные прелести.

В десятый раз репортеры по радио повторяют составы команд, напоминают статистику побед и поражений каждого клуба. Над архибанкадой кружится маленький самолет, сыплющий листовки с рекламой каких-то телевизоров. За стабилизатором самолета болтается призыв страховать свою жизнь в агентстве «Нитерой», которое никогда не спорит, а платит за все, что бы с вами ни стряслось.

Занимают свои места шесть мальчишек, одетых в синие тренировочные костюмы: мальчишки будут подавать мячи и еще получат за это счастье (подумать только: видеть в двух-трех шагах от себя Флавио! Довала! Самароне!) по окончании матча по шесть крузейро. Команды располагаются друг против друга, игроки занимают позиции, судья смотрит на секундомер, двести тысяч душ сжимаются на мгновение в комочек, двести тысяч сердец замирают и… звучит свисток. Судейская сирена возвещает начало восемьдесят восьмого «Фла – Флу»!

Первые мгновения матча идут при несмолкающем реве трибун и грохоте петард, затем шум стихает, но скрытое напряжение и волнение торсид прорывается в острые моменты. Удар «трехцветного» Флавио по воротам «Менго»! Рев торсиды «Флу» и суровое молчание на противоположной стороне архибанкады. Вратарь «красно-черных» Домингес взвивается, берет мяч, но неожиданно роняет его, чудом не упуская в сетку… Оглушительный свист «трехцветных». Однако в следующую секунду безумствует торсида «Менго»: «красно-черный» аргентинец Довал проходит по правому краю, подает в центр, и Арилсон резко бьет в нижний угол ворот. Вратарь «Флу» и сборной страны Феликс отбивает мяч на угловой.

Постепенно выявляется преимущество «Флуминенсе». И на поле, и на трибунах. Ветеран Домингес, защищавший некогда ворота сборной Испании и мадридского «Реала», сегодня явно не в форме. Столько раз он выручал «Фламенго» в трудные минуты, вселяя своей уверенностью и хладнокровием спокойствие в сердца «красно-черных». Сейчас его не узнать: он дважды отбивает легкие мячи на ногу противников. Тяжелое молчание повисло над торсидой «Менго», предчувствующей недобрую развязку. А «Флу» безумствует, скандируя нечто вроде «раз-два-три! Фламенгисты – слабаки!…»

На 11-й минуте матча сильно пробитый издали мяч летит прямо на Домингеса. Он наклоняется, чтобы надежно принять мяч на живот – «упаковать», как говорят бразильцы, но коварная «бола» отскакивает от его колена (или груди, отсюда, с трибуны, этого не заметишь) прямо на ногу нападающему «трехцветных» Лула. Он обводит Домингеса, делает прострел, и набежавший с правого фланга Уилтон посылает мяч в сетку ворот, умудрившись не промазать, несмотря на то, что в момент удара он находился почти на лицевой линии… 1:0!

Говорят, что для того, чтобы понять душу бразильца, нужно увидеть его в тот момент, когда в сетку футбольных ворот влетает мяч. Правая сторона архибанкады взрывается смерчем восторга. Новые пакеты рисовой пудры взвиваются над торсидой, новые ракеты, новые петарды грохочут с такой интенсивностью, как будто их завозили на архибанкаду на многотонных грузовиках. А левая сторона стадиона безмолвствует, охваченная горем… На трибуне прессы «красно-черные» и «трехцветные» не разделены барьерами и полицейскими кордонами. Справа от меня сидит, закрыв лицо руками, корреспондент «Жорнал до Бразил» – болельщик «Менго», чуть выше страдает его товарищ по несчастью драматург Диас Гомес. Слева бушует группа «трехцветных»: они размахивают флажками и поют гимн «Флуминенсе». Среди них, недовольно озираясь, строчит что-то в блокнот спортивный редактор «Ултимаора» Жасинто де Тормес: еще вчера он в одной из своих «хроник» возмущался тем, что на трибуне прессы слишком много посторонних! Действительно, здесь можно увидеть кого угодно: отставных депутатов и артисток ночных кабаков, содержанок и генеральских сынков, жокеев с ипподрома и королей подпольной лотереи, чиновников губернаторской канцелярии и героев сентиментальных теленовелл…

А матч продолжается. И какой матч! «Менго» не возьмешь голыми руками! «Менго» не сдается без боя. «Красно-черные» идут в атаку, и левая сторона архибанкады оживает, заглушая дружным свистом скандируемый «трехцветными» призыв: «Еще гол! Еще гол!» Сжавшись в комок, сидит Зе да Силва Он молится истерично и требовательно: «Господи! Сделай так, чтобы Домингес успокоился, а этот проклятый Лула сломал себе ногу!… Господи! Пусть Гальярдо промахнется, а наш Дионизио выйдет один на один. Я знаю, Дионизио забьет, только помоги ему, господи, освободи его от этого бандита, преступника Гальярдо! Сделай так, чтобы Гальярдо оступился. Господи, ты слышишь меня? Если ты сделаешь это, я поставлю большую свечу и буду ползти на коленях от ворот „Мараканы“ до платформы поезда!…»

А в эфире безумствуют репортеры. Большинство радиостанций Рио (а их в этом городе восемнадцать) транслирует матч. Каждая станция ведет репортаж целой бригадой: три человека работают в кабине – один ведет репортаж, второй комментирует время от времени ход игры, тактику команд, дает оценку игрокам, а третий анализирует и комментирует работу судьи и помощников. Помимо них, за воротами обеих команд имеется еще по одному репортеру, связанному прямым проводом со студией и комментирующему острые моменты у ворот. Вдоль лицевых линии расположились еще несколько «радиалистов», помогающих своим коллегам в кабине: если на поле возникнет драка, кто-то будет удален или заменен, они немедленно включаются в репортаж… Есть и специальные репортеры с портативными передатчиками, расположившиеся в иных стратегических точках стадиона: на трибунах, в подсобных помещениях, раздевалках. Поэтому в течение всего матча на радиослушателя обрушивается шквал информации не только футбольной, но и кулуарной: «В медицинский департамент только что доставлена женщина – торседора „Фламенго“ с острым приступом сердечной недостаточности…», «Финансовый департамент сообщает, что после проверки выручки, представленной десятью кассами, сумма сбора достигла шестисот тысяч крузейро. Окончательный результат будет сообщен через несколько минут – после подсчета выручки в двух остальных кассах…», «Ограждавший подступы к воротам отряд полиции вынужден был пустить в ход дубинки…», «Департамент транзита сообщает, что у автомашин, оставленных владельцами в неположенных местах, будут в качестве наказания спущены баллоны». Такое неудержимое стремление «оживить» репортаж о матче как можно большим количеством всевозможных экзотических подробностей вызвано яростной борьбой за слушателя, которую ведут радиостанции между собой. Каждый репортер заинтересован в том, чтобы за ходом сегодняшнего матча слушатель следил именно по его репортажу. В обстановке этой конкуренции, когда для достижения цели все средства хороши, происходят иногда курьезы, достойные пера юмориста. Например, такой случай: 29 июня 1968 года, когда сборная Бразилии играла в Варшаве, все репортажи, ведущиеся одновременно несколькими бразильскими станциями, вдруг оборвались вследствие какой-то технической неполадки. Эфир замолк, однако персонал радио Сан-Паулу не растерялся и… продолжил репортаж. Из студии, находящейся там же, в Сан-Паулу, какой-то бойкий комментатор, обладающий яркой фантазией, продолжал рассказывать о матче, как если бы он видел его своими глазами. Эта «радиолипа» продолжалась около трех минут. Взволнованные торседорес затаив дыхание слушали красочное описание рывков Жаирзиньо, финтов Тостао и головокружительных бросков вратаря Феликса. В ходе этого репортажа Ривелино чуть не забил гол, завершая стремительную комбинацию бразильцев… Три минуты спустя дефект был устранен и связь с Варшавой установлена. Репортер-«фантаст» в Сан-Паулу вздохнул с облегчением и вытер холодный пот со лба, узнав, что за эти минуты, пока он изобретал комбинации и распинался по поводу офсайдов и штрафных ударов, ни та, ни другая команда не забила голов.

Известный бразильский тренер и журналист Жоан Салданья (слева) беседует с Игорем Фесуненко.

Жоан Салданья, Сентябрь 1969 г.

По правде сказать, мы, бразильцы, считаем, что это именно так и есть. Увы, проблема заключается в том, что англичане, итальянцы, венгры, аргентинцы и, возможно, советские болельщики точно так же оценивают футбол в своих странах. В этом противоречии нет ничего плохого. Благодаря такому образу мыслей все стремятся совершенствоваться, а это идет только на пользу футболу.

А является ли бразильский футбол своеобразным, отличающимся от футбола иных стран? Да. Безусловно. В принципе, каждая страна имеет свой особый футбол, даже в том случае, когда она пользуется общепринятыми тактическими системами. Здесь происходит то же самое, что мы видим в музыке: ноты одинаковы, инструментовка оркестра тоже одинакова, но каждая страна имеет свою собственную национальную музыку. Футбол каждой страны также имеет свои национальные особенности.

Однако отличие бразильского футбола от футбола иных стран определяется не только этим важнейшим принципом. Но также и тем, что мы располагаем рядом условий, которых нет или пока нет в других странах.

Каковы они?

Прежде всего, футбол в Бразилии – это не просто разновидность народного искусства. Это нечто гораздо больше: народная страсть. В Англии, например, очень любят футбол. Но наряду с этим любят и регби, и крикет, и другие виды спорта. В Бразилии же хотя и практикуются иные, кроме футбола, виды спорта, но их уделом являются маленькие и пустые стадионы.

Именно из-за этой страсти к футболу стадион «Маракана» строился в расчете на 200 тысяч зрителей. «Морумби» в Сан-Паулу, вступающий в строй в нынешнем году, будет вмещать 180 тысяч болельщиков. В Порту-Алегри футбольный клуб этого штата «Интернационал» выстроил стадион на 110 тысяч зрителей, «Минейран» в штате Минас-Жерайс вмещает 130 тысяч человек.

А в Аракажу – маленьком городке на северо-востоке страны с двухсоттысячным населением, городке, изолированном от других городов и населенных пунктов, – построили стадион на 50 тысяч болельщиков, и на празднике открытия громадное количество желающих не смогло попасть на трибуны.

Но, вероятно, самый любопытный курьез, который демонстрирует, до чего дошла в Бразилии страсть к футболу, имел место в моей провинции, в Рио-Гранде-ду-Сул, в городке Эрешим, который поставил мировой «рекорд». Дело было так. В соседнем городке Пассо Фундо осмелились расширить имевшийся там стадион. Почтенные граждане Эрешима почувствовали себя возмущенными, это был вызов, черт возьми!… Собрались почтенные отцы города, болельщики, игроки и организовали кампанию по сбору средств на строительство самого крупного… на севере Рио-Гранде-ду-Сул стадиона! В ходе этой кампании была даже продана вставная челюсть какой-то бабушки. Но стадион был выстроен! 45 тысяч зрите лей смогут с его трибун любоваться любимым футболом. Нужно только учесть, что население городка Эрешим составляет где-то около 30 тысяч жителей. И что поблизости Эрешима нет иных населенных пунктов. Самый ближайший находится примерно в шести часах езды на достаточно быстром автомобиле…

Честное слово, я не знаю другой страны, где бы люди так увлекались футболом! А ведь я побывал в 62 странах…

На втором месте я поставил бы климатические и географические условия нашей страны, облегчающие занятие футболом. Мы можем играть в футбол круглый год. От января до декабря. Наши географические, климатические условия исключительно благоприятны для физического развития игроков. Их мускулы гибки, а разогрев мышц происходит в нашем климате сам по себе…

В-третьих, я хотел бы отметить, что наши игроки начинают играть в футбол очень рано… Вообще бразильский ребенок по своему развитию, по условиям жизни взрослеет очень быстро. Наш мальчишка уже в пятнадцать лет сталкивается с заботами взрослых людей. А в Европе пятнадцатилетний мальчишка носит еще короткие штанишки и ходит в школ/. Разумеется, это имеет и положительные и отрицательные последствия.

Воспитание нашего игрока, его формирование рождает все мыслимые пороки и добродетели. Когда он приходит в клуб, часто бывает уже невозможно изменить его. Можно наверняка утверждать, что иногда наши лучшие «звезды» теряют гол потому, что предпочитают ему красивый игровой трюк. Не знаю, хорошо это или плохо. Гарринча был именно таким. Правильно ли было бы пытаться переделать его?

Таков и Пеле. Он наслаждается возможностью сделать гол как можно более красивым, даже если из-за этого он иногда теряет голевую ситуацию. А вот Тостао – этот уже иной. Он играет просто, обладает удивительным чувством коллективизма и тоже является выдающимся игроком. Я был тренером Гарринчи много лет в «Ботафого» и решил, что лучше всего – не пытаться перевоспитывать его. И я не раскаиваюсь в этом. Я пытался понять его, использовать его как партизана, помогающего регулярной, хорошо организованной воинской части, партизана, который действует путями и методами своими собственными, отличными от других, но тоже полезными и нужными.

Возможно, я недостаточно беспристрастен для того, чтобы объективно говорить о футболе, в который я влюблен беззаветно. Я могу совершить много ошибок в оценках. Отсюда – важность работы Игоря Фесуненко, который изучает наш футбол, наши ошибки и наши достижения, с большим интересом и увлечением. Фесуненко – наблюдатель более спокойный, чем мы, и поэтому он может нам весьма помочь своей работой. Надеюсь, что она будет пользоваться заслуженным успехом.

О том, что такое бразильский футбол и какое место занимает он в жизни этой страны, хорошо сказала однажды бразильская «А газета», прокомментировавшая выступление своих соотечественников на французском стадионе следующим образом: «Визит наших футбольных „звезд“ важен прежде всего потому, что благодаря им из 35 тысяч французов, присутствовавших на матче, по крайней мере 30 тысяч узнали наконец, что где-то существует страна, называемая Бразилией. Что касается остальных пяти тысяч, то они смогли обнаружить, что набедренная повязка уже не является в Бразилии самым элегантным и модным нарядом…»

Действительно, многие знают сегодня Бразилию прежде всего как страну футбола, где царствует великий, легендарный «король» Пеле… И следует признать, что эти представления не так уж далеки от действительности.

Вероятно, среди 90 миллионов бразильцев нет ни одного, который ни разу в жизни не ударил бы ногой по мячу. Любви, как известно, все возрасты покорны. Любви к футболу – тем более. В нынешнем году в Порту-Алегри состоялся уникальный матч ветеранов, самому младшему из которых было… 60 лет, а старшему – 84! Старики вышли на поле не шутки шутить: они поработали на славу, сыграв со счетом 3: 3.

Согласитесь, что шесть голов не всегда увидишь и в матчах молодых мастеров!

Впрочем, спортивные показатели резвых дедушек были перекрыты в другом, не менее необычном состязании, состоявшемся на противоположном конце Бразилии – в джунглях Амазонки. В поселке Сан-Маркос команда индейцев племени «шавантес» разгромила сборную столичных студентов, приехавших в этот район с научной экспедицией, со счетом 15:0. А незадолго до этого бравые шавантес повергли со счетом 4:1 команду своих духовных наставников: монахов из миссии салесианцев, обращающих индейцев в католическую веру и заодно шарящих по Амазонке в поисках нефти, руд и других полезных ископаемых.

Когда в штате Рио-де-Жанейро пришла пора отметить годовщину новой конституции, главной церемонией праздничных торжеств явился футбольный матч между командами, в которых играли депутаты двух соперничающих парламентских фракций. Сообщившая об этом накануне газета «Корайо да манья» не без ехидства писала: «Больше всего удовольствия от матча получат зрители, которые придут на стадион только для того, чтобы выяснить: сумеют ли почтенные депутаты на футбольном поле проявить себя еще хуже, чем в политике…»

Во вторник мог бы отпраздновать свое восьмидесятилетие величайший футболист, которого специалисты ставили выше самого Короля футбола Пеле. Речь идет о бразильском кудеснике Гарринче. От одной этой фамилии бразильские болельщики когда-то приходили в священный трепет. Он мог сделать выдающуюся карьеру, но умер в нищете. "РБК-Спорт" вспоминает, как началось восхождение Гарринчи на футбольный Олимп.

Во вторник мог бы отпраздновать свое восьмидесятилетие величайший футболист, которого специалисты ставили выше самого Короля футбола Пеле.

Речь идет о бразильском кудеснике с индейскими корнями Гарринче. От одной этой фамилии болельщики когда-то приходили в священный трепет. Он мог сделать выдающуюся карьеру, но умер в нищете.

Если бы кто-то увидел Гарринчу в последние годы жизни, то никогда бы не поверил, что этот человек, еле держащийся на ногах, проводивший почти все свободное время в барах и видящий не красоты жизни, а мутное дно очередного стакана с виски, страдающий от цирроза печени и нервных болезней, много лет сводил с ума многотысячные стадионы, при помощи одного финта мог делать из сильнейших футбольных защитников цирковых клоунов, умел забивать голы, после которых даже вратари показывали бразильцу большой палец, понимая, что никто на их месте не мог бы отразить этот пушечный выстрел.

За гробом, в котором наконец-то нашел свое упокоение Гарринча, шла процессия из трехсот тысяч человек. Многие не могли сдержать слез. Бразилия прощалась с едва ли не лучшим футболистом в истории, которого не смогла уберечь, не смогла вытащить из бездны, не оказала нуждавшемуся в финансовой поддержке несчастному человеку помощи, не нашла ему квалифицированных врачей.

Он один делал счастливым миллионы, а миллионы не смогли сделать счастливым его одного. Так обычно в жизни и бывает. Сейчас ты на пике славы, и тогда ты нужен всем. А стоит славе уйти, то и человек, оказывается, уже не нужен.

Пеле, которому напрямую говорили – ты хуже Гарринчи, не пришел на похороны. "Я боюсь покойников, боюсь похорон", - оправдывался тот, но оправдания выглядели несостоятельными.

Эпитафия на могиле Гарринчи, умершего в 49-летнем возрасте, гласит: "Здесь покоится тот, кто был радостью для народа - Манэ Гарринча".

О Гарринче известно все, его жизнь – это как раскрытая книга, в которой много страниц, и ни одна из них не может оставить равнодушной. Но отдельно хочется вспомнить о том, как начинался взлет бразильского таланта. Впервые Гарринча надел футболку сборной Бразилии в финальных стадиях чемпионатов мира на мундиале 1958 года, сыграв против сборной СССР.

Гарринча сейчас обыграет футболиста сборной СССР. Фото thefcf.co.uk

А ведь Гарринча мог и не поехать в Швецию. Его отношения с футбольными функционерами, тренерами, массажистами – со всеми, кто причастен к сборной, складывалось слишком непросто.

Так, тренер сборной Бразилии Висенте Феола стал пунцовым от ярости, когда Гарринча… забил гол "Фиорентине" в контрольном матче. Он хотел вышвырнуть Гарринчу из сборной за один этот проступок. Дело было так – Гарринча обвел трех защитников подряд и вратаря, и когда ворота были пусты, бить не стал, дожидаясь, когда на него выскочит игрок "Фиорентины" Роботти, а дождавшись, ловким финтом обвел его и только после этого забил. Роботти еле удержался на ногах – финты Гарринчи вскружили ему голову.

За этот гол Гарринча мог дорого заплатить, но обошлось.

И все же его заставили сдать экзамен перед чемпионатом – пройти психологические тесты. Гарринча отнесся к заданиям "мозгоправов" с юмором. Он притворился, что не может отличить вертикальную линию от горизонтальной, нарисовал человека с огромной головой, и в результате его обвинили в инфантильности и призвали отстранить от сборной. То же самое произошло с Пеле.

Конечно, обоих в сборную все-таки вызвали. Какая же это сборная Бразилии, если за нее не играют Пеле и Гарринча…

Футболисты советской команды, естественно, уже слышали о Гарринче, и знали, кого нужно опекать в первую очередь. Хотя беглый взгляд на бразильца оставлял у них противоречивые чувства. Оставалось только удивляться, как при своих физических данных Гарринча зачастую становился лучшим на поле. Он был небольшого росточка, постоянно сутулился, широко расставлял ноги, причем одна его нога была короче другой.

К тому же футболисты сборной СССР были как никогда уверены в своих силах. Два года назад советская команда с триумфом выступила на Олимпиаде в Мельбурне, завоевав золотые награды – в финале, на глазах у 100 000 зрителей, была бита очень сильная Югославия.

Авторы той победы вышли играть против Бразилии без дрожи в коленках, но она возникла сама собой уже на первой минуте! Поле как будто пронзила молния, Борис Кузнецов, защитник "Динамо", просто не мог поверить своим глазам, когда мимо него, танцуя самбу с мячом, пронесся Гарринча, а затем, обыграв Войнова и Крижевского, пробил в каркас ворот с такой силой, что мяч вернулся в центр поля.

"Едва только начался наш матч, я быстро разобрался, кто есть кто, - вспоминает Лев Яшин. - Нам сразу стало понятно, что самые высокие похвалы их мастерству не содержат ни капли преувеличения. Уже на первой минуте с виду нескладный Гарринча каким-то невообразимым финтом уложил на траву Кузнецова, промчался с мячом по краю и пробил так, что мяч, ударившись в стойку ворот, отлетел в центральный круг".

На второй минуте Пеле с острого паса Гарринчи еще раз проверил на прочность каркас советских ворот, а на третьей минуте Вава, получив мяч от Гарринчи, открыл счет. Болельщики всего за три минуты увидели столько, сколько иногда за целый матч не увидишь!

Эта же связка, Вава – Гарринча, сработала и во втором тайме, а сборная Бразилии одержала победу со счетом 2:0. Да что там сборная СССР, всем участникам шведского мундиаля досталось от бразильцев, от нескладного Гарринчи, в которого, когда он набирал скорость и устраивал дриблинг, будто дьявол вселялся.

Швеция под яростными ударами Гарринчи и остальных бразильцев в финальном матче просто развалилась, как трухлявое дерево – 5:2.

Так весь мир узнал о Гарринче. Он еще надолго останется на сцене и будет лучшим артистом того времени.

Гарринча на ЧМ-1958. Фото thefcf.co.uk

Хочешь увидеть, как один человек обыгрывает восемь соперников и кладет мяч в ворота ударом пяткой? Иди на матч с участием Гарринчи. Хочешь посмотреть на самую яркую футбольную технику, от которой жалуются на головокружение лучшие защитники планеты? Иди на матч с участием Гарринчи. Хочешь увидеть игру лучшего футболиста мира? Иди на матч с участием Гарринчи.

Как жаль, что Гарринча так и не сказал своего последнего футбольного слова – помешали алкоголь и курение, пристрастие к легкой, помпезной жизни, увлечение любовными похождениями и азартными играми. Если бы Гарринча жил одним только футболом, как знать, возможно, сейчас никто бы не спорил о том, кто лучший из лучших – Пеле или Марадона… Потому что лучшим был бы не забивший более тысячи голов Пеле, не Марадона с его "божьей рукой", а сутулый, колченогий, маленький футбольный гений Гарринча.

Игорь Сергеевич Фесуненко

Пеле, Гарринча, футбол…

Является ли бразильский футбол лучшим в мире?

Известный бразильский тренер и журналист Жоан Салданья (слева) беседует с Игорем Фесуненко.

Жоан Салданья, Сентябрь 1969 г.

По правде сказать, мы, бразильцы, считаем, что это именно так и есть. Увы, проблема заключается в том, что англичане, итальянцы, венгры, аргентинцы и, возможно, советские болельщики точно так же оценивают футбол в своих странах. В этом противоречии нет ничего плохого. Благодаря такому образу мыслей все стремятся совершенствоваться, а это идет только на пользу футболу.

А является ли бразильский футбол своеобразным, отличающимся от футбола иных стран? Да. Безусловно. В принципе, каждая страна имеет свой особый футбол, даже в том случае, когда она пользуется общепринятыми тактическими системами. Здесь происходит то же самое, что мы видим в музыке: ноты одинаковы, инструментовка оркестра тоже одинакова, но каждая страна имеет свою собственную национальную музыку. Футбол каждой страны также имеет свои национальные особенности.

Однако отличие бразильского футбола от футбола иных стран определяется не только этим важнейшим принципом. Но также и тем, что мы располагаем рядом условий, которых нет или пока нет в других странах.

Каковы они?

Прежде всего, футбол в Бразилии – это не просто разновидность народного искусства. Это нечто гораздо больше: народная страсть. В Англии, например, очень любят футбол. Но наряду с этим любят и регби, и крикет, и другие виды спорта. В Бразилии же хотя и практикуются иные, кроме футбола, виды спорта, но их уделом являются маленькие и пустые стадионы.

Именно из-за этой страсти к футболу стадион «Маракана» строился в расчете на 200 тысяч зрителей. «Морумби» в Сан-Паулу, вступающий в строй в нынешнем году, будет вмещать 180 тысяч болельщиков. В Порту-Алегри футбольный клуб этого штата «Интернационал» выстроил стадион на 110 тысяч зрителей, «Минейран» в штате Минас-Жерайс вмещает 130 тысяч человек.

А в Аракажу – маленьком городке на северо-востоке страны с двухсоттысячным населением, городке, изолированном от других городов и населенных пунктов, – построили стадион на 50 тысяч болельщиков, и на празднике открытия громадное количество желающих не смогло попасть на трибуны.

Но, вероятно, самый любопытный курьез, который демонстрирует, до чего дошла в Бразилии страсть к футболу, имел место в моей провинции, в Рио-Гранде-ду-Сул, в городке Эрешим, который поставил мировой «рекорд». Дело было так. В соседнем городке Пассо Фундо осмелились расширить имевшийся там стадион. Почтенные граждане Эрешима почувствовали себя возмущенными, это был вызов, черт возьми!… Собрались почтенные отцы города, болельщики, игроки и организовали кампанию по сбору средств на строительство самого крупного… на севере Рио-Гранде-ду-Сул стадиона! В ходе этой кампании была даже продана вставная челюсть какой-то бабушки. Но стадион был выстроен! 45 тысяч зрите лей смогут с его трибун любоваться любимым футболом. Нужно только учесть, что население городка Эрешим составляет где-то около 30 тысяч жителей. И что поблизости Эрешима нет иных населенных пунктов. Самый ближайший находится примерно в шести часах езды на достаточно быстром автомобиле…

Честное слово, я не знаю другой страны, где бы люди так увлекались футболом! А ведь я побывал в 62 странах…

На втором месте я поставил бы климатические и географические условия нашей страны, облегчающие занятие футболом. Мы можем играть в футбол круглый год. От января до декабря. Наши географические, климатические условия исключительно благоприятны для физического развития игроков. Их мускулы гибки, а разогрев мышц происходит в нашем климате сам по себе…

В-третьих, я хотел бы отметить, что наши игроки начинают играть в футбол очень рано… Вообще бразильский ребенок по своему развитию, по условиям жизни взрослеет очень быстро. Наш мальчишка уже в пятнадцать лет сталкивается с заботами взрослых людей. А в Европе пятнадцатилетний мальчишка носит еще короткие штанишки и ходит в школ/. Разумеется, это имеет и положительные и отрицательные последствия.

Воспитание нашего игрока, его формирование рождает все мыслимые пороки и добродетели. Когда он приходит в клуб, часто бывает уже невозможно изменить его. Можно наверняка утверждать, что иногда наши лучшие «звезды» теряют гол потому, что предпочитают ему красивый игровой трюк. Не знаю, хорошо это или плохо. Гарринча был именно таким. Правильно ли было бы пытаться переделать его?

Таков и Пеле. Он наслаждается возможностью сделать гол как можно более красивым, даже если из-за этого он иногда теряет голевую ситуацию. А вот Тостао – этот уже иной. Он играет просто, обладает удивительным чувством коллективизма и тоже является выдающимся игроком. Я был тренером Гарринчи много лет в «Ботафого» и решил, что лучше всего – не пытаться перевоспитывать его. И я не раскаиваюсь в этом. Я пытался понять его, использовать его как партизана, помогающего регулярной, хорошо организованной воинской части, партизана, который действует путями и методами своими собственными, отличными от других, но тоже полезными и нужными.

Возможно, я недостаточно беспристрастен для того, чтобы объективно говорить о футболе, в который я влюблен беззаветно. Я могу совершить много ошибок в оценках. Отсюда – важность работы Игоря Фесуненко, который изучает наш футбол, наши ошибки и наши достижения, с большим интересом и увлечением. Фесуненко – наблюдатель более спокойный, чем мы, и поэтому он может нам весьма помочь своей работой. Надеюсь, что она будет пользоваться заслуженным успехом.

Одна, но пламенная страсть (вместо введения)

О том, что такое бразильский футбол и какое место занимает он в жизни этой страны, хорошо сказала однажды бразильская «А газета», прокомментировавшая выступление своих соотечественников на французском стадионе следующим образом: «Визит наших футбольных „звезд“ важен прежде всего потому, что благодаря им из 35 тысяч французов, присутствовавших на матче, по крайней мере 30 тысяч узнали наконец, что где-то существует страна, называемая Бразилией. Что касается остальных пяти тысяч, то они смогли обнаружить, что набедренная повязка уже не является в Бразилии самым элегантным и модным нарядом…»

Действительно, многие знают сегодня Бразилию прежде всего как страну футбола, где царствует великий, легендарный «король» Пеле… И следует признать, что эти представления не так уж далеки от действительности.

Вероятно, среди 90 миллионов бразильцев нет ни одного, который ни разу в жизни не ударил бы ногой по мячу. Любви, как известно, все возрасты покорны. Любви к футболу – тем более. В нынешнем году в Порту-Алегри состоялся уникальный матч ветеранов, самому младшему из которых было… 60 лет, а старшему – 84! Старики вышли на поле не шутки шутить: они поработали на славу, сыграв со счетом 3: 3.

Согласитесь, что шесть голов не всегда увидишь и в матчах молодых мастеров!

Впрочем, спортивные показатели резвых дедушек были перекрыты в другом, не менее необычном состязании, состоявшемся на противоположном конце Бразилии – в джунглях Амазонки. В поселке Сан-Маркос команда индейцев племени «шавантес» разгромила сборную столичных студентов, приехавших в этот район с научной экспедицией, со счетом 15:0. А незадолго до этого бравые шавантес повергли со счетом 4:1 команду своих духовных наставников: монахов из миссии салесианцев, обращающих индейцев в католическую веру и заодно шарящих по Амазонке в поисках нефти, руд и других полезных ископаемых.

Когда в штате Рио-де-Жанейро пришла пора отметить годовщину новой конституции, главной церемонией праздничных торжеств явился футбольный матч между командами, в которых играли депутаты двух соперничающих парламентских фракций. Сообщившая об этом накануне газета «Корайо да манья» не без ехидства писала: «Больше всего удовольствия от матча получат зрители, которые придут на стадион только для того, чтобы выяснить: сумеют ли почтенные депутаты на футбольном поле проявить себя еще хуже, чем в политике…»

Есть в штате Гуанабара маленький поселок Курупаити, в котором сейчас насчитывается 911 жителей. В течение долгих лет (никто из жителей уже не помнит, когда родился этот обычай) каждое воскресенье почти все население после утренней мессы отправляется на традиционный матч между двумя командами, носящими красивые имена: «Элита» и «Генриетта». С первой до последней минуты расставленные на улицах поселка громкоговорители обстоятельно сообщают обо всех перипетиях схватки. Это делается для того, чтобы за матчем могли следить те, кто не смог и никогда уже не сможет прийти на стадион. А таких в Курупаити не мало. Потому что все обитатели этого городка – и префект, и чистильщик ботинок, и… футболисты – неизлечимо больны. Курупаити является колонией прокаженных…